Задал сегодня этот вопрос. Вот некоторые ответы.
Антонина.
В любимых произведениях. И зависит от настроения.
Вот никогда не могла остаться равнодушной,если звучит "День Победы".
Лирическую люблю, когда хочется отвлечься от суеты Родиона Щедрина к драме Пушкина "В метель",
Евгения Доги из к\ф"Мой ласковый и нежный зверь".
Силы черпаю из Бетховена, люблю органную прелюдию ре-минор, увертюру к "Эгмонту"-здесь вообще-квинтэссенция героизма!, "Ода к радости".
Чайковский весь для меня родной, а Первый концерт для фортепиано с оркестром-само воплощение русской души.
Гениального Моцарта могу слушать всегда,причём,одно и то же произведение вызывает иногда, в зависимости от настроения, прямо противоположные чувства . Обожаю увертюру к "Севильскому цирюльнику", а по утрам-"Маленькую ночную серенаду" и всегда, особенно в раздумье слушаю фантазию Ре минор-помогает остаться собой, а не действовать под давлением обстоятельств.
У каждого человека любимая музыка та, которая находит отклик в душе, если настроены в одном ключе.
Дарья Оушен
Фредди и Queen. Песни на все случаи жизни, полные жизнеутверждающей энергии и добра.Если бы все поняли бы его правильно, уже был бы мир на Земле.
Olga Slesareva
Мужество женщины черпают в самых лирических произведениях. Маршы, гимны, конечно, тоже влияют на поднятие духа, но я уверенна, что женское сердце радуется больше музыке красивой или лиричной или романтичной: Вальс цветов (Щелкунчик, Чайковский) - вызывает гордость за национальные ценности и вызывает ощущение гармонии в настроении.композитора Дога к к/ф. "Мой ласковый и нжный зверь"; Крис де Бург "Lady in red", ария Тореодора и Хабанера из "Кармен". "Землянка", "Катюша", "Казачок", и в то же время - Бони М "RASPUTIN".
Жека
Я слушаю рок, свои силы я черпаю с песни Арии - Ангельская пыль, советую послушать эту песню.
unixaix CATIA
Видеоклип про англо-американских лётчиков Второй мировой войны. (На английском): "Нос подбит, хвост горит".
воскресенье, 25 мая 2008 г.
Мужество артиста: Дима Билан победил на «Евровидении»!
Россия, вперёд!
Дима Билан стал первым российским победителем музыкального конкурса «Евровидение», который прошел сегодня в Белграде. За него отдали свои голоса большинство европейских телезрителей, которые и определяли победителя. Билан выступал на конкурсе предпоследним. Он исполнил песню на английском языке под названием Believe Me. В номере российского исполнителя участвовали также фигурист Евгений Плющенко и скрипач Эдвин Мартон. Дима Билан принимал участие в «Евровидении» уже второй раз. В позапрошлом году он занял второе место. Высокие позиции на конкурсе в этом году получили также исполнители, представлявшие бывшие союзные республики. В десятку лучших вошли музыканты из Украины, Армении, Азербайджана, Грузии и Латвии. // «Газета.Ru»
четверг, 22 мая 2008 г.
"Fortitudo": картина Сандро Боттичелли: "Духовное мужество".
Эта картина Боттичелли опубликована как иллюстрация к статье "Courage" английской версии Википедии.
Courage переводится как "бесстрашие, мужество, неустрашимость, отвага, смелость, храбрость", а картина в оригинале называется "Fortitudo"
Fortitudo - латинское слово, оно переводится как "мужество" (духовное мужество) и означает одну из семи христианских добродетелей в католической традиции.
По-русски название картины Боттичелли в советское время переводили как "Сила", "Аллегория силы". По всей видимости, советские авторы и цензоры не решались перевести название картины правильно по идеологическим соображениям, поскольку идеал мужества и духовного (морального) мужества в марксизме-ленинизме не был связан с христианскими традициями.
Картина была написана Боттичелли в 1470 году для Зала судебных заседаний во Флоренции, и наряду с шестью другими аллегорическими изображениями добродетелей украшала спинки кресел членов суда. Это была первая картина Боттичелли, которая принесла художнику широкое признание.
Картина поражает удивительным и неожиданным сочетанием абсолютно несовместимых, на первый взгляд вещей.
Картина поражает удивительным и неожиданным сочетанием абсолютно несовместимых, на первый взгляд вещей.
Начать с того, что воплощением мужества служит женский образ. Для средневековой Европы, эпохи раннего возрождения такой смысловой ход должен был показаться почти революционным. Он был связан с более широким использованием в художественном творчестве приёма аллегорий, с пробуждающимся интересом к античному наследию. В этом художественном приёме чувствуется созвучие с миром древнегреческих Муз. В годы, предшествующие созданию "Fortitudo", в Западную Европу хлынул поток иммиграции из разгромленной турками Византии.
30 мая 1453 года, в восемь часов утра, турецкий султан Мехмед II торжественно вступил в столицу и приказал переделать центральный собор города — собор Софии в мечеть.
Султан Мехмед II, считая себя преемником византийского императора, принял титул Кайзер-и Рум (Цезарь Рима). Этот титул турецкие султаны носили до окончания Первой Мировой войны.
30 мая 2008 года исполнится ровно 555 лет с захвата османскими войсками Константинополя.
30 мая 1453 года, в восемь часов утра, турецкий султан Мехмед II торжественно вступил в столицу и приказал переделать центральный собор города — собор Софии в мечеть.
Султан Мехмед II, считая себя преемником византийского императора, принял титул Кайзер-и Рум (Цезарь Рима). Этот титул турецкие султаны носили до окончания Первой Мировой войны.
30 мая 2008 года исполнится ровно 555 лет с захвата османскими войсками Константинополя.
Среди иммигрантов из Константинополя было немало образованных людей, хорошо знакомых с античным наследием. Собственно само Возрождение в Европе началось во многом благодаря "донорству" Византии.
Итак, аллегория мужества в женском образе – куртуазная, почти эльфийская игра интеллекта.
Итак, аллегория мужества в женском образе – куртуазная, почти эльфийская игра интеллекта.
Музы в древнегреческой мифологии - это дочери бога Зевса и титаниды Мнемосины, живущие на Парнасе богини — покровительницы наук, поэзии и искусств. Они упоминаются в «Илиаде» и «Одиссее», где сказано, что их девять.
Музы имели свои храмы, которые назывались мусейонами (от этого слова и произошел «музей»).
Таким образом, второй круг совмещения несовместимого, т.е. особого художественного синтеза Боттичелли – воплощение христианской добродетели Мужества в образе, перекликающимся с языческой Музой, дочерью Зевса.
Третий круг синтеза – совмещение роскошного дамского наряда, парадного бального платья и лёгких босоножек изображенной на картине женщины с её плечами, закованными в стальные рыцарские латы и железной булавой, или боевым жезлом, который она сжимает нежными девичьими руками.
четверг, 15 мая 2008 г.
А что, тут всё о мужестве? А о женственности можно?
Спрашивает меня Анюта, знакомая одиннадцати-классница :)
Отвечаю: "Можно и даже нужно!" Какое же это мужество без женщин и женственности. Мужиков мужественными делают именно женщины, ИМХО.
Отвечаю: "Можно и даже нужно!" Какое же это мужество без женщин и женственности. Мужиков мужественными делают именно женщины, ИМХО.
воскресенье, 11 мая 2008 г.
Случай в школе. Я рос домашним парнем ...
Врезался в память рассказ Леонида, о том, как он отстоял себя в школе.
" (...) Я вытащил финку и воткнул ее одному из пацанов в щеку, как потом выяснилось, подрезал ему язык, из-за чего он потом пол года не мог говорить.
Мои обидчики разбежались в рассыпную.
После этого случая обижать меня перестали, более того местная шпана стала предлагать мне долю в деньгах, которую отбирали у «изгоев», от которой я конечно отказался" (...).
" (...) Я вытащил финку и воткнул ее одному из пацанов в щеку, как потом выяснилось, подрезал ему язык, из-за чего он потом пол года не мог говорить.
Мои обидчики разбежались в рассыпную.
После этого случая обижать меня перестали, более того местная шпана стала предлагать мне долю в деньгах, которую отбирали у «изгоев», от которой я конечно отказался" (...).
Афоризмы о мужестве
Храбр человек, укрощающий тигров, храбр человек, покоряющий страны, но смиряющий себя самого храбрее и того и другого. - Индийское изречение
Высшая доблесть состоит в том, чтобы совершать в одиночестве то, на что люди отваживаются лишь в присутствии многих свидетелей. - Ф. Ларошфуко
Человек осмотрительный, не умеющий сделаться отважным, когда это необходимо, становится причиной своей гибели. - Н. Макиавелли
Ещё афоризмы
Высшая доблесть состоит в том, чтобы совершать в одиночестве то, на что люди отваживаются лишь в присутствии многих свидетелей. - Ф. Ларошфуко
Человек осмотрительный, не умеющий сделаться отважным, когда это необходимо, становится причиной своей гибели. - Н. Макиавелли
Ещё афоризмы
День Победы-2008
1942 год. Авиационный полк. Многие лётчики погибнут в Курской битве.Еще письма и фотографии военных лет.
Мужество как этическая категория
Мужество есть этическая добродетель, характеризующая нравственную меру в преодолении страха; одна из четырех кардинальных добродетелей античности (наряду с умеренностью, мудростью и справедливостью).
Систематический анализ мужества дал Аристотель. По его мнению, мужество есть преодоление страха смерти. Речь идет не о всякой смерти, ибо она может наступить от причин, которые не подвластны человеку, — болезней, несчастных случаев, и не о всех сопряженных со смертельным ужасом вещах, ибо некоторые из них (пожары, бури и т.п.) одинаково ужасны для всех, и страх по отношению к ним является нормальной, здоровой реакцией человека. Предмет мужества — смерть, которая считается достойной, прекрасной и отношение к которой характеризует нравственные качества индивида.
Мужество представляет собой сознательный выбор в ситуации, когда добродетельность поведения может быть оплачена только риском собственной жизни. «Кто осмысленно устремляется ради добра в опасность и не боится ее, тот мужествен, и в этом мужество».
В качестве типичных, общественно закономерных такие ситуации связаны с военными битвами. Мужество как этическая добродетель и война как общественное отношение взаимно соотнесены друг с другом. Мужество можно также, по Аристотелю, определить как этически достойный способ поведения человека в бою; отсюда — представление о нем как о мужской добродетели.
Хотя мужество представляет собой середину между страхом и безумной отвагой, тем не менее оно ближе ко второй крайности; поэтому оно выступает как способность стойко переносить страдания, прежде всего физическую боль.
Существуют мотивы и соответствующие типы поведения, которые очень похожи на мужество и часто даже считаются таковыми, но тем не менее в прямом смысле мужеством не являются.
Их, по Аристотелю, пять:
а) гражданское мужество, когда преодоление опасностей войны стимулируется страхом бесчестия или возможного наказания;
б) опытность, когда эффективное поведение в бою вызвано просто умением, квалификацией воина;
в) ярость, когда противостояние опасности является чисто аффективным;
г) самонадеянность, проистекающая часто из-за предыдущих побед и похожая на самонадеянность опьянения;
д) незнание опасности.
Во всех случаях преодоление страха смерти обусловлено внешними по отношению к добродетели причинами; они, хотя и стимулируют мужественное поведение в некоторых пределах, тем не менее не гарантируют его.
В отличие от них мужественный человек противостоит опасностям во имя прекрасной цели, и такой способ поведения сам по себе считает добродетельным; для него М. имеет самоценное значение и является достаточным мотивом поведения.
Но одно дело - в известной мере естественное свойство, именуемое обычно добродетелью, и совсем иное - добродетель в подлинно этическом смысле. Середина между расточительностью и скупостью - не этическая добродетель щедрости, а свойство разумной бережливости. Середина между отважностью и трусостью - не этическая добродетель мужества, а свойство разумной осторожности. Результатом смешения двух свойств всегда является опять-таки лишь свойство.
Добродетель же в этическом смысле состоит в том, что свойство ориентируется на идеал самосовершенствования и служит направленной на общее благо цели. Щедрость как этическая добродетель - это пожертвование собственности, служащее цели, которая признается общеполезной соответствующей личностью, и принесенное таким образом, что при этом эвентуально существующая естественная склонность к расточительству не играет роли, а естественная склонность к скупости нейтрализуется.
Храбрость - это дерзание моего существования ради признаваемой мною общеполезною цели, при котором эвентуально существующая естественная склонность к лихой удали не играет роли, а естественная склонность к боязливости нейтрализуется.
Принесение в жертву имущества или жизни ради общеполезной пели при всех обстоятельствах этично, в то время как расточительность и скупость, отважность и трусость, будучи простыми, не мотивированными высокой целью свойствами, носят всегда лишь естественный, а не этический характер.
Приносится ли имущество или жизнь в жертву ради общеполезной цели в нужной мере или сверх меры, ничего не меняет в этическом характере этого желания и действия. Ибо здесь находит свое выражение лишь то, в какой степени этическая воля одновременно поддается воздействию благоразумия.
Мужество – одна из центральных добродетелей аристотелевского этоса, являвшегося господствующим в общественных нравах античности и средневековья. Оно этически санкционирует воинскую деятельность как важную функцию привилегированных сословий (напр., в идеальном государстве Платона мужество — специфическая добродетель стражей).
В течение всей добуржуазной эпохи аристотелевское понимание мужества остается общепризнанным, а само мужество сохраняет статус одной из кардинальных добродетелей. С переходом от греческой. античности к римской, которая является больше воинственной, чем духовной, значение М. даже возрастает; оно в одном из лат. звучаний (virtus) становится одновременно синонимом доблести и добродетели.
Мужество — центральная добродетель средневекового рыцарского этоса, теснейшим образом связанная с понятием чести. Высокая оценка мужества свойственна также мещанской морали, хотя здесь оно уже не рассматривается в качестве кардинальной добродетели и теряет преимущественное значение воинской доблести. Девальвация и трансформация мужества стала одним из важнейших выражении и результатов сдвига в общественных нравах, в ходе к-рого «промышленный дух одержал победу над военным и аристократическим духом» (Ф.Ницше).
Соответственно этому изменению М. становится второстепенной темой в философской этике Нового времени. Т. Гоббс отказывает мужеству в статусе гражданской добродетели, а страх смерти рассматривает в качестве продуктивной силы, способствующей установлению мира.
У Б.Спинозы оно находится почти в самом конце обширного каталога аффектов. И.Кант определяет понятие мужества как стойкость в исполнении долга и, следовательно, противодействия склонностям; быть мужественным — «отваживаться на то, что велит долг». Он считает, что есть опасности, для преодоления которых нужно больше мужества, чем для поединка в бою или на дуэли (таков, напр., страх, связанный с насмешками, глумлением).
Усилия Ницше вернуть мужества на верхние этажи этической иерархии и восстановить его первоначальный смысл добродетели воина-аристократа остались одиночными.
В настоящее время понятие «мужества» чаше употребляется в расширительном смысле, как синоним нравственной твердости, такой решительности в отстаивании нравственных убеждений, которая не считается с возможными потерями (не только с физическими, но одновременно и даже прежде всего с потерями материальными, социальными, психологическими). Оно по преимуществу выступает как гражданская позиция и все больше теряет значение мужской добродетели.
Такому смещению акцентов в понимании мужества в значительной степени способствуют современные теории и практические опыты ненасилия, в которых ненасильственная борьба со злом и несправедливостью интерпретируется как более мужественная, чем насильственная. М. Ганди говорил, что мужество ненасилия во много раз превосходит мужество насилия.
Систематический анализ мужества дал Аристотель. По его мнению, мужество есть преодоление страха смерти. Речь идет не о всякой смерти, ибо она может наступить от причин, которые не подвластны человеку, — болезней, несчастных случаев, и не о всех сопряженных со смертельным ужасом вещах, ибо некоторые из них (пожары, бури и т.п.) одинаково ужасны для всех, и страх по отношению к ним является нормальной, здоровой реакцией человека. Предмет мужества — смерть, которая считается достойной, прекрасной и отношение к которой характеризует нравственные качества индивида.
Мужество представляет собой сознательный выбор в ситуации, когда добродетельность поведения может быть оплачена только риском собственной жизни. «Кто осмысленно устремляется ради добра в опасность и не боится ее, тот мужествен, и в этом мужество».
В качестве типичных, общественно закономерных такие ситуации связаны с военными битвами. Мужество как этическая добродетель и война как общественное отношение взаимно соотнесены друг с другом. Мужество можно также, по Аристотелю, определить как этически достойный способ поведения человека в бою; отсюда — представление о нем как о мужской добродетели.
Хотя мужество представляет собой середину между страхом и безумной отвагой, тем не менее оно ближе ко второй крайности; поэтому оно выступает как способность стойко переносить страдания, прежде всего физическую боль.
Существуют мотивы и соответствующие типы поведения, которые очень похожи на мужество и часто даже считаются таковыми, но тем не менее в прямом смысле мужеством не являются.
Их, по Аристотелю, пять:
а) гражданское мужество, когда преодоление опасностей войны стимулируется страхом бесчестия или возможного наказания;
б) опытность, когда эффективное поведение в бою вызвано просто умением, квалификацией воина;
в) ярость, когда противостояние опасности является чисто аффективным;
г) самонадеянность, проистекающая часто из-за предыдущих побед и похожая на самонадеянность опьянения;
д) незнание опасности.
Во всех случаях преодоление страха смерти обусловлено внешними по отношению к добродетели причинами; они, хотя и стимулируют мужественное поведение в некоторых пределах, тем не менее не гарантируют его.
В отличие от них мужественный человек противостоит опасностям во имя прекрасной цели, и такой способ поведения сам по себе считает добродетельным; для него М. имеет самоценное значение и является достаточным мотивом поведения.
Но одно дело - в известной мере естественное свойство, именуемое обычно добродетелью, и совсем иное - добродетель в подлинно этическом смысле. Середина между расточительностью и скупостью - не этическая добродетель щедрости, а свойство разумной бережливости. Середина между отважностью и трусостью - не этическая добродетель мужества, а свойство разумной осторожности. Результатом смешения двух свойств всегда является опять-таки лишь свойство.
Добродетель же в этическом смысле состоит в том, что свойство ориентируется на идеал самосовершенствования и служит направленной на общее благо цели. Щедрость как этическая добродетель - это пожертвование собственности, служащее цели, которая признается общеполезной соответствующей личностью, и принесенное таким образом, что при этом эвентуально существующая естественная склонность к расточительству не играет роли, а естественная склонность к скупости нейтрализуется.
Храбрость - это дерзание моего существования ради признаваемой мною общеполезною цели, при котором эвентуально существующая естественная склонность к лихой удали не играет роли, а естественная склонность к боязливости нейтрализуется.
Принесение в жертву имущества или жизни ради общеполезной пели при всех обстоятельствах этично, в то время как расточительность и скупость, отважность и трусость, будучи простыми, не мотивированными высокой целью свойствами, носят всегда лишь естественный, а не этический характер.
Приносится ли имущество или жизнь в жертву ради общеполезной цели в нужной мере или сверх меры, ничего не меняет в этическом характере этого желания и действия. Ибо здесь находит свое выражение лишь то, в какой степени этическая воля одновременно поддается воздействию благоразумия.
Мужество – одна из центральных добродетелей аристотелевского этоса, являвшегося господствующим в общественных нравах античности и средневековья. Оно этически санкционирует воинскую деятельность как важную функцию привилегированных сословий (напр., в идеальном государстве Платона мужество — специфическая добродетель стражей).
В течение всей добуржуазной эпохи аристотелевское понимание мужества остается общепризнанным, а само мужество сохраняет статус одной из кардинальных добродетелей. С переходом от греческой. античности к римской, которая является больше воинственной, чем духовной, значение М. даже возрастает; оно в одном из лат. звучаний (virtus) становится одновременно синонимом доблести и добродетели.
Мужество — центральная добродетель средневекового рыцарского этоса, теснейшим образом связанная с понятием чести. Высокая оценка мужества свойственна также мещанской морали, хотя здесь оно уже не рассматривается в качестве кардинальной добродетели и теряет преимущественное значение воинской доблести. Девальвация и трансформация мужества стала одним из важнейших выражении и результатов сдвига в общественных нравах, в ходе к-рого «промышленный дух одержал победу над военным и аристократическим духом» (Ф.Ницше).
Соответственно этому изменению М. становится второстепенной темой в философской этике Нового времени. Т. Гоббс отказывает мужеству в статусе гражданской добродетели, а страх смерти рассматривает в качестве продуктивной силы, способствующей установлению мира.
У Б.Спинозы оно находится почти в самом конце обширного каталога аффектов. И.Кант определяет понятие мужества как стойкость в исполнении долга и, следовательно, противодействия склонностям; быть мужественным — «отваживаться на то, что велит долг». Он считает, что есть опасности, для преодоления которых нужно больше мужества, чем для поединка в бою или на дуэли (таков, напр., страх, связанный с насмешками, глумлением).
Усилия Ницше вернуть мужества на верхние этажи этической иерархии и восстановить его первоначальный смысл добродетели воина-аристократа остались одиночными.
В настоящее время понятие «мужества» чаше употребляется в расширительном смысле, как синоним нравственной твердости, такой решительности в отстаивании нравственных убеждений, которая не считается с возможными потерями (не только с физическими, но одновременно и даже прежде всего с потерями материальными, социальными, психологическими). Оно по преимуществу выступает как гражданская позиция и все больше теряет значение мужской добродетели.
Такому смещению акцентов в понимании мужества в значительной степени способствуют современные теории и практические опыты ненасилия, в которых ненасильственная борьба со злом и несправедливостью интерпретируется как более мужественная, чем насильственная. М. Ганди говорил, что мужество ненасилия во много раз превосходит мужество насилия.
Подписаться на:
Сообщения (Atom)